Алексей, «леший» из Красного бора, Тутаев, 2011

«Чем более ты специфичен, тем более общим высказыванием это будет смотреться», говорила Лизетт Модел Диане Арбус, убеждая ее, что обширный человеческий опыт может быть считан с одного-единственного лица.
Фотография считывается на нескольких уровнях, быстрее всего — как эмоция и как сюжет.

Уровень эмоции — это некий заряд, который несет в себе фотография и который считывается почти моментально, возникает до осмысления и не всегда логически обоснован. Мы считываем общую тональность отпечатка и универсальные коды задолго до осмысленного прочтения фотографии. Моментально считывается, скажем, выражение лица: ликование, страдание, задумчивость и прочее.

Уровень сюжета — это уровень понимания того, что изображено, ответ на вопрос «Что мы видим?». Как правило, в целом ответ ясен, сложности возникают лишь в процессе разглядывания, распознания различных предметов, считывания мелких деталей, которые означают нечто, влияющее на общее восприятие работы.

Возвращаясь к цитате Модел выше, скажем, боль одного человеческого лица становится «пиктограммой» боли всего человечества, легко считываемой зрителем.

В жизни каждый отчасти является личностью, а отчасти типажом, и фотография лишний раз напоминает нам об этом: на первый взгляд раскрывается типаж, но если приглядеться, можно догадаться о проявлениях личности.

Если говорить о портретной фотографии, зачастую она невольно служит инструментом типизации. Если в реальности мы типизируем человека лишь на первый взгляд, но затем имеем возможность дополнить этот образ в процессе дальнейшего наблюдения, то фото никогда не дает нам подобного шанса, показывая нам лишь ничтожно мелкий застывший момент и не позволяя его «расширить», исключая живой диалог: фотографии по природе своей — немые.

Парадокс: обладая колоссальной точностью в передаче деталей, фото не сравнимо со словом в точности передачи мысли и всегда подразумевает различные прочтения, в зависимости от индивидуального опыта зрителя.

Алексея — «лешего» (по словам местных) из Красного бора — я встретил у одного из храмов в Тутаеве. Меня зацепил этот образ крестьянина, простого мужика, какой-то абсолютно классического, беспросветно вневременного. А потом он оказался задумчивым, скромным и настолько чувствительным, что, когда я в следующий приезд привез ему фотографию, он произнес только: «Это… Мне… Мне же никогда… Никогда». И слеза на его щетине зацепила меня снова.

PDF эссе из Digital Photo для скачивания:

Digital_Photo_Essays_on_Photography_Type_or_Personality_by_Gordasevich